13 ноября - день памяти первого новомученика Иоанна Кочурова, в связи с этим публикуем развёрнутое интервью с историком, руководителем паломнической службы Царскосельского благочиния Дмитрием Олеговичем Бохонским о личности Царскосельского святого.

Разговор с Дмитрием Олеговичем состоялся в музее храмов Царскосельского благочиния сразу после того, как у него прошла экскурсия для студентов. Темой подвига Иоанна, пресвитера Царскосельского, он занимается с момента его канонизации в 1994 году, именно потому встреча обещалась быть интересной и содержательной.

- Первый вопрос, Вы, как историк, при знакомстве с биографией о. Иоанна какие испытали впечатления?

- Необычность. Ведь как мы привыкли? Мы привыкли к очень стационарной жизни наших святых, таких житий миссионеров очень мало. Когда читаешь житие о. Иоанна, то понимаешь - он находился в Америке: он там почитаем даже больше, к сожалению, чем у нас в России; что он делал на Эстонской земле и уже его подвиг здесь – в Царском Селе. Такая разнообразная жизнь, первым делом вызывает ощущение необычности.

- Понятно, но, какие личные черты характера привлекли Ваше внимание?

- Видите, я с жизнью о. Иоанна познакомился с нестандартной стороны, не столько через житие, которое было опубликовано сразу же после канонизации. Практически параллельно появились его письма, и, вот, когда уже с ними знакомишься, то тебе открывается человек со своими неудачами, своими предпочтениями. Можно сказать, что я познакомился с о. Иоанном более лично, чем многие другие, кто просто прочитал житие

- … И про черты характера?

- Они менялись, бывало, с его возрастом. Мне запомнилось его постоянное волнение в Америке, волнение, что он потерпит неудачу, волнение, что он не успевает достроить дом и храм, неудача при первой встрече архиерея, тогда еще владыки Николая (Зиорова), когда, заработавшись, он лёг спать и проспал его встречу. Его горение, которое было заметно всем – оно всё покрывало, в том числе и архиерей, если хотел его пожурить, то он просто прекращал своё журение, потому что видел, как о. Иоанн горит своим делом. Такое же горение у него было и в Нарве.

Мы, к сожалению, очень мало знаем о Царскосельском периоде, но мы понимаем, что и тут этот человек был горящим, свидетельством этому является то, что именно его расстреляли, а не других священников, которых тоже тогда были арестованы. 

- К вопросу о расстреле мы вернёмся, однако затронем другую тему, о. Иоанн в Царском Селе служил только год, в этот период своей жизни, чем он памятен для царскоселов, он успел здесь что-то сделать?

- Его успели полюбить, он жил в Царском Селе так же, как жил в Америке: проповедовал, миссионерствовал - в то время Екатерининский собор окормлял очень много учебных учреждений. Его активность покоряла людей. При этом он был только вторым священником Екатерининского собора, даже не первым.

- Как это влияло на взаимоотношения с собратьями по служению?

- Я полагаю, что о. Иоанн не просто так появился в Екатерининском соборе. 1 ноября 1916 года уходит со своего поста в Феодоровский собор настоятель Екатерининского собора о. Афанасий Беляев, на его место был назначен первый священник – о. Николай Смирнов. Он рязанец, как и о. Иоанн, они знали друг друга, может родителей друг друга знали, потому что учились примерно в одно время в Рязанской духовной семинарии. И когда о. Иоанн по просьбам родственников приезжает всё-таки в Петроград, то, думаю, немаловажную роль сыграло то, что они были земляками.

- Возникает сложный вопрос, действительно, о. Иоанн стал первым новомучеником, первой жертвой Революции среди духовенства, почему эта трагедия произошла именно в Царском Селе, именно с любимым среди прихожан священником?

- Митрополит Вениамин (Казанский) охарактеризовал дни, когда погиб о. Иоанн как страшно тревожные. Это дни, когда в Царском Селе острее чувствовалось борьба 2-х противоположных сил: что ни день, то настроения менялись. Если Октябрьский переворот свершился уже в Петрограде и там, вообщем – то внутренней борьбы не было, то Керенский, который пришёл сюда из Гатчины, вытеснив меньшевиков, снова поменял власть. Он противостоял большевикам, идущим на Царское Село. Здесь были сложные отношения с местным гарнизоном, были допущены ошибки по отношению к нему. Поэтому эта опасность возгорания пламени в Царском Селе наиболее остро чувствовалась и, конечно, первыми сгорали наиболее яркие личности.

Обстрел, когда большевики всё-таки дерзнули пойти на Царское Село, испугал местных жителей. Они попросили духовенство защитить их, вот, молитвой. И о. Иоанн, как проповедник, выступал с речами, об этом есть свидетельства. Какими? Есть косвенные свидетельства, что речи были в основном за примирение враждующих сторон. Когда закончился Крестный ход, когда были вынуждены уйти войска Краснова, входят сюда красногвардейцы, кого они хватают? Самых ярких представителей из духовенства, которые, накануне запомнились всем. Хватают о. Николая Смирнова – настоятеля Екатерининского собора, о. Стефана Фокка, конечно, берут о. Иоанна. Но он не может просто без разъяснений пойти, он не понимал в чём дело, когда он спускался, он шел с просфорами – думал, что зовут для благословения и попытался поговорить, но это было как спичка, поднесенная к стогу сена. О. Иоанна толкают и ведут совершенно в другую сторону, причём на глазах у людей, на глазах у сына. Потому, здесь свою роль сыграла яркость о. Иоанна

- Но чуть позже было убийство о. Петра Скипетрова в Петрограде и оно вызвало масштабное недовольство, здесь же, странно, почему православные царскоселы не заступились за своего пастыря?

- Народ в Царском Селе был дезориентирован, он не понимал, что происходит. После смерти о. Иоанна, всё равно власти не стали разрешать поместить его тело в Екатерининском соборе, в храме, где он служил, именно опасаясь народного недовольства, потому его содержали в часовне – в покойницкой госпиталя и только после этого погребли в крипте Екатерининского собора, причём при многолюдном стечении народа. Но резонанс эта смерть вызвала общероссийский, потому что он достаточно близко был знаком в Америке с епископом Тихоном (Белавиным), будущим патриархом, уже избранным к моменту гибели о. Иоанна на Поместном соборе. Владыка Тихон воспринял это всё очень близко к сердцу – это было именно убийство священника. Убивали вообще-то тогда часто, в Царском Селе до о. Иоанна убили 2-х человек, но не за веру, а здесь всё же был священник. Как бы ни относились тогда к духовенству, в большей части, конечно, пренебрежительно, факт убийства священника возмутил многих. Вся Россия об этом знала. 

- Хорошо, всё-таки, сама фигура о. Иоанна, особенно в случае царскоселов – это повод для гордости, или это повод задумать над своим историческим прошлым и, в определённой степени, - это повод для стыда?

- Это сложный вопрос, потому что здесь разные точки зрения, которые могут исходить из веры человека. Мы празднуем тот же день святой Екатерины – это повод для торжества или повод задуматься?

- Это повод для торжества, потому что ее никто не мог спасти и она своей смертью доказала твёрдость своих убеждений, в случае о. Иоанна именно православные люди никоим образом не вмешались, хотя была возможность.

- Я думаю, что возможность спастись была у каждого мученика и здесь, действительно, вопрос твёрдости веры. Не знаю, какой разговор был у о. Иоанна и прешедших его арестовывать, что он им говорил, что они ему отвечали, но то, что он терпел побои – это очевидно. Он воспринял унижения по-христиански, по крайней мере, внешнее унижение. Его священный сан никто не смог унизить, его самого, как человека, никто не унизил. 

Конечно, о. Иоанн близок к нам по времени, мы все прекрасно представляем из исторических книг, что происходило в этой стране. Но вопрос: повод задуматься или повод для торжества встал несколько дней назад, когда одни у Авроры возлагали цветы, а другие, как Пол Куликовский-Романов, один из представителей дома Романовых, задумались и пошли в храмы молиться о тех, кто пострадал в результате тех дней. Вот и про о. Иоанна разговор, всё-таки есть некая горечь, потому что мы живём вследствие тех событий, мы живём в той реальности, которая была построена теми событиями, но скорее всего лет через 100-200 это будет элемент полностью торжества. Это правильно, потому что Церковь получила нового мученика, нового свидетеля веры.

- Что значит сегодня для Царского Села личность о. Иоанна?

- Целеустремлённость – это хороший пример для Царского Села. Верность, себе и другим, семейная любовь, потому что у него всю жизнь было множество предложений, которые может быть были лучшего для него, но он всегда прислушивался к семье и отказывался из-за нее. Может быть, если бы он остался в Нарве ничего бы такого не произошло. 

Для Царского Села о. Иоанн – это такой символ тех дней. Когда мы вспоминаем Революцию, мы все говорим о противоборствующих сторонах. Отец Иоанн показал, что в этой Революции столкнулись вера и безверие. Вера о. Иоанна, его целеустремлённость, его отношение к Богу – это видно, если он это не высказывал никогда, это видно в его поведении, и, вот, вера о. Иоанна – это некий факел для нас, на который мы можем ориентироваться. В свете его мученической гибели мы можем понимать, что происходило в то время в стране.

- Я вернусь к теме оценки. Если говорить, что память о 1917 годе не является общей для народа, то не является ли о. Иоанн фигурой разделяющей, ведь когда говорится о жертве Революции, значит нужно говорить и о палачах.

- Но если смотреть объективно, то даже исследователи революционные и прореволюционные отмечали стихийность многих событий, которые происходили в первые дни Революции. Об этом говорится не со знаком «плюс». Для многих смерть о. Иоанна – это показатель того, что Революция не только является прогрессом и хорошим делом, но она всегда соседствует со стихийностью и человеческими страстями. Если говорить об о. Иоанне, как об объединяющей личности – это первый знак того, чтобы задуматься, к хорошему ли приводит разгул страстей во время Революции.

Разделяет ли личность о. Иоанна? Ели принять этот тезис, то мы пойдём на поводу у тенденции обходить острые углы, а иногда для того, чтобы лечить болезнь, ее нужно вызывать, обострять. Ну, нельзя скрыть плохих сторон Революции.

Именно смерть о. Иоанна - это повод задуматься, что наши предки жили в Царской резиденции, наши предки еще вчера верноподданнически кланялись императору, который шёл. Он не требовал этого, но они сами этого желали - и вдруг такой перелом. Это повод задуматься о себе, а мы, наступи сейчас Революция, мы что сделаем? Будем молчать, испугавшись, будем теми самыми революционерами и будем пускать в ход кулаки и оружие, если что-то не по нам, или мы будем на той стороне, которая противится Революции. Николай II в Революцию – это символ смирения, о. Иоанн Царскосельский – это символ голоса правды, голоса церковной правды.

- Какая перспектива в донесении этого голоса правды до современных людей, ведь об о. Иоанне знают не многие.

- Конечно, не многие. Думаю, что не будет такого всероссийского почитания, как, к примеру, того же святителя Тихона, масштаб другой, если можно так выразиться. Об о. Иоанне, да, слышали кто-то, но подробностей не знают. В календаре этот святой тоже не выделен. Отец Иоанн в сонме новомучеников не сказать, что теряется, но он не занимает первое место, однако – это тот самый кирпичик, который нельзя забыть, о нем всегда нужно помнить. Последнее время, насколько я слышу, когда вспоминают о новомучениках, обязательно вспомнят об о. Петре Скипетрове и Иоанне Кочурове, это есть и это хорошо.

- Какая литература о нем уже издана, к каким книгам можно обратиться?

- Первое, - это житие, его можно найти в Сети. Но самым полным и самым интересным из того, что может быть – это готовящееся к изданию книга про о. Иоанна, которая озаглавлена «И страдавша, и погребена…». Книга написана правнучкой о. Иоанна Татьяной Кочуровой на основании воспоминаний, писем, конечно, официальных документов, фотографических материалов. Книга вот-вот появится, ее можно будет найти в Царском Селе.

- Спасибо, Дмитрий Олегович, за интересную беседу!

Беседовал Игорь Хмара

Фотографии Ирины Белаш